Подробная биография с предыдущей версии сайта 2.0.

И Бог создал Далиду

Безработица, поразившая Италию в начале XX века, заставила Джузеппе Джильотти, дедушку Иоланды, обосноваться в Каире. Почему в Египте, а не на Новом континенте, куда столько его соотечественников уехали искать счастья? Просто из-за денег: так как Египет близко к Калабрии, дорога стоит дешевле. Так как Джузеппе был портным, он не купался в золоте. Его семья жила хоть и скромно, но в относительном достатке, до его преждевременной кончины в сорок лет. Когда его сын Пьетро вырос, то нашел себе очень выгодную работу в Опере, женился на Джузеппине, поселился с ней в Шубре, и у них родилось трое детей: Орландо, Иоланда и Бруно. Иоланда росла между старшим братом Орландо и младшим Бруно.

В начале тридцатых годов все казалось в розовом свете, но скоро, как и повсюду, здесь произвела опустошения Вторая мировая война. И особенно в семьях иммигрантов: англичане, хозяева страны, сгоняли граждан враждебных государств в лагеря. Именно так случилось с Пьетро, который был итальянцем по национальности; он умер через несколько месяцев после освобождения, в сорок один год: после четырех лет заключения в пустыне он был лишь тенью самого себя. Сломленный, постаревший, он стал чрезмерно раздражительным, даже опасным, и для него оказалось невозможным снова найти место в обществе. Иоланда потеряла отца, когда ей было двенадцать лет. Не в память ли о своем преждевременно ушедшем отце Далида споет «Скрипки моей страны» (Les violons de mon pays) и «Когда умолкают скрипки» (Quand s’arretent les violons)?

В детстве Иоланда подхватила опасный вирус, поразивший ее глаза, когда ей было всего десять месяцев. Врач поставил диагноз «офтальмия», довольно распространенная болезнь в стране, где ветер, соединяясь с песком, часто портит самые нежные взгляды. Вред не был непоправимым, зато лечение оказалось суровым: пришлось завязать ребенку глаза на несколько недель. Лишить зрения ту, которая едва появилась на свет, было жестокой карой – она не заслужила этого, она хотела познавать жизнь. Иоланде удалось сорвать орудие пытки, и тогда ей связали руки, чтобы помешать сделать это снова. Пытка… бесполезная пытка: болезнь лечили слишком небрежно, инфекция достигла глазного нерва и развилась в конвергентное косоглазие. Когда болезнь ушла, глаз казался мертвым, и ребенка мучили сильные головные боли. В восемнадцать месяцев ей сделали первую операцию. Вторая была проведена в четыре года. Девочке пришлось носить огромные очки, чтобы защититься от яркого египетского солнца. В школе ее прозвали «четырехглазой». Ее, мечтавшую стать киноактрисой! Поэтому будущая звезда не сомневалась ни секунды, делать ли ей третью операцию, которая, по идее, должна была подарить ей безупречную внешность. Она пошла на это с большой смелостью, но и с досадой. (Четвертая, а потом и пятая операции будут все же сделаны в конце ее жизни. В начале 80-х годов Далида больше не могла выносить постоянную угрозу со стороны слабеющего глазного нерва, и, рискуя потерять зрение, согласилась на двойную операцию). В шестнадцать лет она обнаружила, что сохраняет легкое кокетство во взгляде, особенно явное, когда она устает. Для окружающих это могло казаться ее особенным шармом, но было невыносимо для Иоланды: возможно, теперь для нее будут закрыты двери Голливуда, и вообще всех киностудий в мире. Конечно, это и есть ответ на вопрос, который до сих пор задают многочисленные поклонники: почему она так долго отказывалась от большого кино? Почему она снялась только в паре-тройке фильмов категории В и пришла в кино только за несколько месяцев до самоубийства?

Но смирение было не в ее характере. Напротив! Посчитав, что она имеет право на реванш в своей жизни, хотя и продолжая скромные курсы стенографии, Иоланда тайно приняла участие в конкурсе красоты, который выиграла без труда. Это, в сущности, был способ эмансипации, освобождения от власти слишком властного старшего брата, который заменил ей преждевременно ушедшего отца. Зато ее младший брат одобрял усилия сестры оторваться от «скучной повседневной жизни», причем настолько, что в 1970 году стал продюсером той, кем восхищался с раннего детства. Как только первый шок прошел (мама обнаружила свою «девчушку» в купальнике на обложке местного журнала!), Иоланда примирилась с семьей, угодив и волкам, и овцам: по выходным она будет ходить на кастинги, но всю неделю согласна выполнять служебные обязанности в фармацевтической фирме. Она даже временно станет секретаршей отца Жильбера Синуэ, который стал потом известным писателем и автором слов пяти ее песен. Далида была верна дружбе: когда она приехала в Каир, то из благодарности к человеку, который одним из первых взял ее на работу, и который вращался в мире шоу-бизнеса, она бесплатно выступала в его кабаре.

Следующие три года были богаты событиями: сначала она была манекенщицей, потом добилась небольших ролей в кино под псевдонимом Далила, поклон в сторону фильма «Самсон и Далила» (картина 1949 года с Хеди Ламарр, с которой Иоланда отождествляла себя), и вообще американского кино, которое очаровывало ее. Местная продукция и в подметки не годилась Голливуду, но и конкуренция была не такой жесткой. Так Далила быстро нашла свой путь в египетском кино. Она познакомилась с двумя незнакомцами, которые недолго останутся неизвестными: Омаром Шарифом и Юсефом Шахином. Как в 1950 году можно было предугадать, что через тридцать пять лет она снимется в фильме Шахина?

Она стала Мисс Египет и снялась в нескольких фильмах… «Земля фараонов» была недолгим опытом (предполагалась, что Дали будет дублершей Риты Хейуорт, но в последний момент ее заменили на Джоан Коллинз). К счастью, эта авантюра продолжилась в фильмах «Иосиф и его братья», «Стакан и сигарета» (фильм, где ей досталась роль медсестры по имени… Иоланда!) и «Маска Тутанхамона». Египет представлял собой небольшой рынок без перспектив, его было просто покорить, но скоро она сыграла с ним шутку. Став национальной звездой всего за три года, Далила лелеяла самые невероятные амбиции. Вот так она собрала свои скромные средства, положила в карман билет в Париж, подаренный французским режиссером Марком де Гастеном, который заметил ее на съемках. Билет в два конца… но она поедет только «туда»! Ее мать и старший брат были против того, чтобы она покидала Египет ради французской столицы, где женщины так легкомысленны, но «Далила» знала: ее зовет судьба. Она вернется в Каир лишь в 1958 году, чтобы спеть там и увидеться с семьей и друзьями.

Далиде было почти двадцать два года, когда в канун Рождества 24 декабря 1954 года она высадилась в заснеженном Городе Света. Она рассчитывала продолжить свою карьеру киноактрисы. Но она по-прежнему пела при каждом удобном случае, и ее часто спрашивали, почему она не хочет попытать счастья в мире эстрады. В родной стране эта мысль показалась бы ей нелепой и непривлекательной, но в Париже это мог быть путь спасения. Далида брала уроки пения у Ролана Берже, который видел в ней будущую звезду и советовал ходить на все возможные прослушивания. В ожидании она повсюду рассылала свое резюме. И некоторые кабаре охотно оказали ей доверие. Те первые месяцы в Париже были довольно трудными: как многие артисты тех времен (Брель и Брассенс прошли через это), она должна была, чтобы выжить, «гоняться за гонорарами», разрываться каждый вечер между двумя или тремя кабаре, «Золотое Сукно», «У Кароль» и «Вилла д’Эсте».

Она поменяла свой псевдоним на Далиду (эту поправку ей удачно подсказал сценарист и писатель Альбер Машар), но успех в Париже заставлял себя ждать. Она уже собиралась паковать чемоданы, когда судьба решила подать ей знак: по случаю выхода во Франции фильма «Маска Тутанхамона» она появилась на обложке журнала «Cinemonde». Нельзя было теперь не заметить ее. Бруно Кокатрикс первым протянул ей руку и пригласил выступить в Олимпии в программе «Звезды завтрашнего дня», которую организовала «Евро-па 1». Среди влиятельных зрителей был замечен Эдди Барклай в компании своего друга Люсьена Морисса, который составлял сетку передач для молодой радиостанции. Кокатрикс, Морисс и Барклай: трио, которое обеспечит славу юной брюнетке с горячей кровью. Она исполнила только одну песню, «Чужестранка в раю» (Etrangere au paradis) — и кажется, очень плохо! Но шарм исполнительницы (если уж не исполнения!) подействовал, по крайней мере, на Эдди Барклая, чья фирма звукозаписи делала первые шаги. В тот момент, когда Далида с досады собиралась работать с маленькой компанией «Вега», Барклай предложил ей гораздо более интересный контракт. Люсьен Морисс, настроенный более скептично, пригласил ее на «Европу 1», чтобы она доказала, что он не напрасно поверил в нее: в офисе на улице Франциска Первого она пела а капелла – куда более трудное упражнение, чем в сопровождении оркестра. Никак не сжульничать! Ей предложили перепеть популярную песню португальской певицы Амалии Родригес, «Черную лодку» (Barco negro), которая на французском языке превратилась в «Мадону» (Madona). Морисс, в свою очередь, был покорен артисткой, и в то же время влюбился в молодую женщину; но все было не так просто: Люсьен был старше ее на семь лет, и если Далида была свободна как ветер, то он был женат и растил дочь. Тем менее, это было начало долгой истории любви и дружбы, которая продлится вплоть до трагической смерти Люсьена через четырнадцать лет. Люсьен Морисс обеспечил Далиде полную поддержку «Европы 1», в ожидании, пока другие радиостанции, все еще верные Глории Лассо и Марии Кандидо, последуют его примеру и освободят в своей сетке вещания место для восходящей звезды.

28 августа 1956 год – историческая дата: Далида записала свою первую пластинку в студии «Армориал», в сопровождении Вальберга и его оркестра. Удивительно, но первые записи Далиды ничего не говорят о ее итальянских и египетских корнях. Мода обязывает: Барклай ратовал за иберийские мелодии, причем, если возможно, в их названии должно быть слово «фламенко»! Этому было оправдание: соперницей была Глория Лассо. Нужно было сражаться с ней на ее же территории. В то время у Глории не было соперниц, она постоянно присутствовала в хит-параде. Только появление Далиды выбьет ее из колеи.

Песни на второй пластинке по-прежнему напоминали о Португалии («Фадо» — Fado) или Испанию («Продавщица цветов» — La violetera, или «Цыганка» — Gitane, новая песня Шарля Дюмона)… но им так и не удалось тронуть публику. Люсьен Морисс начал проявлять нетерпение: какой смысл и дальше копировать Глорию Лассо без видимых результатов? Ведь он же чувствовал, что у Далиды есть своя личность, которую окружающие отказываются видеть. Вот так он предложил ей записать «Guaglione» («Малыш»), популярную песню знаменитого Марино Марини, основанную на народной итальянской мелодии «Tu scendi dalle stelle». Увы, Глория Лассо уже прибрала к рукам потенциальный шлягер! Но Люсьен Морисс был упрям и отвоевал его себе. Так родился «Бамбино». Он имел успех не только на Рождество 1956 года, но и весь следующий год. В некоторой степени благодаря этой песне Люсьен Морисс «создал» Далиду.

Версии Жоржа Гетари и Глории Лассо прошли незамеченными. Настал час славы Дали, Черной Орхидеи, как ее уже прозвали поклонники. Но и критики юной звезды тоже начали поднимать голову: «Ее имя вызывает в памяти библейскую соблазнительницу и сорт ветчины» («Music-Hall»)

«Слишком накрашенная, слишком кокетливая… Дурной вкус, дурной пример для наших дочерей… Слишком полненькая…»

Последнее замечание не оставило Далиду равнодушной; она потеряет несколько лишних кило, чтобы остановиться на 51 кг, при росте 168 см… данные, противоречащие легенде, что Далида была «слишком высокой».

Бруно Кокатрикс предложил певице выступить в «Олимпии» в компании Жоржа Гетари. Однако тот тоже имел наглость записать «Бамбино», и Далида отказалась. Очевидно, она знала, чего хочет (некоторые скажут, что она «с характером» — выражение тем более подходящее, что она споет песню «У тебя не очень хороший характер» — Tu n’as pas tres bon caractere). Зато она участвовала в программе Шарля Азнавура. В том году она исполняла только четыре песни, перед закрытием занавеса.

Далида не отказывалась от кино, о чем свидетельствует выход в 1957 году фильма «Полиция нравов» (категории В), где она снялась вместе с Фернаном Сарду и Эдди Барклаем (она к тому же играла саму себя, певицу Далиду, которая выступает перед известным продюсером). В том же году она спела песню «Когда есть лишь любовь» (Quand on n`a que l`amour) Жака Бреля, молодого артиста, который, тем не менее, еще не получил признание как певец. Нашлись те, кого удивило, что «певичка шлягеров» замахнулась на произведение великого бельгийца. В 1966 году она признается журналу «Lui»:

«Я не автор, не композитор. Мне нужно брать песни, которые мне подходят. Иногда я ошибаюсь. Случается, что я ненавижу свои песни. Я признаю, что исполняла слишком коммерческие песни, слишком простые. Но публика их любила, и, в конце концов, публика всегда права».

Успех певицы был так внушителен, что породил много клеветы. Журнал «Bella» даже подозревал, что она шпионит в Италии в пользу Франции. Глупость, над которой сейчас можно только посмеяться, но тогда Далиде пришлось найти адвоката, чтобы прекратить пересуды. Подобные происки достигнут вершины в 1961 году.

Затем последовал великолепный «Гондольер» (Gondolier), бесспорный хит. Пока английская версия «With all my heart» только набирала силу в Великобритании (в исполнении Петулы Кларк) и в США (Джоди Сэндс), во Франции песня тут же взлетела на самую вершину, став незабвенной. «Гондольер», как и «Бамбино», остался ее величайшим успехом в 50-е годы, да и за всю ее карьеру. Обе песни были итальянскими по происхождению (точнее, неаполитанскими), в обеих звучала мандолина и хор. С тех пор каждая новая пластинка Далиды уверенно раскупалась. Она не забывала и о кино; ее четвертым фильмом стал «Похищение во втором бюро» (Rapt au deuxieme bureau), где звучали песни «Моя неизвестная любовь» (Mon amour inconnu) и «Любовь поет» (L`amour chante). Но все же ее кинокарьеру нельзя было назвать удачной: все фильмы, в которых она снялась в 50-е, относились к категории В, и сегодня не упоминаются ни в одном кинематографическом труде.

Когда фильм «Черный Орфей» (вариация на тему Орфея и Эвридики, где действие происходит в трущобах Рио-де-Жанейро) с огромным успехом прошел во Франции, Далида исполнила на французском языке «Песню Орфея» (La chanson d’Orphée), разделив ее с Глорией Лассо. Диск получился космополитическим: в него вошли еще итальянская песня «Любовь в Портофино» (Love in Portofino) и «Мои братья» (Mes frères), композиция в стиле «негро спиричуэлс».  Эту последнюю песню Дали, конечно, привезла из Нью-Йорка, куда ездила в декабре 1958 года. Норман Гранц, агент Эллы Фицджеральд, предложил ей сногсшибательный контракт сроком на пятнадцать лет. По условиям этого контракта ей запрещалось менять макияж, прическу, одежду… Она отказалась. То же самое повторится через двадцать лет, в 1978 году.

60-е годы

Далида продолжала петь во Франции. Если ей нравились песни других артистов, она исполняла их на другом языке; как, например, «Милорд» (Milord) на немецком и испанском языках. Это было не единственное заимствование из репертуара Эдит Пиаф: через год она спела «Нет, я ни о чем не жалею» (на испанском языке — No me puedo quejar и на итальянском языке No dico no), а в 1964 году – «Жизнь в розовом свете» (La vie en rose). Эдит Пиаф ценила талант Далиды. Разве не пришла она в «Олимпию», уже тяжело больная, чтобы засвидетельствовать ей свою симпатию и восхищение, чтобы сказать, что именно Далида ее заменит?

В начале 60-х годов Францию захлестнула волна «йе-йе», и Далиде пришлось приспосабливаться к ним. Это был сложный для нее период и в личной жизни. В 1961 году, после пяти лет помолвки, она вышла, наконец, замуж за Люсьена Морисса. Но уже через несколько месяцев встретилась с Жаном Собески, художником, поляком по происхождению – как раз в тот момент, когда чувствовала к Люсьену лишь благодарность и дружеские чувства. Развод был неизбежен. Далиде пришлось оставить Люсьену свою квартиру и переселиться в квартал Нейи, где соседи косо на нее поглядывали.

В начале года она записала несколько шлягеров («Оставь для меня последний танец» — Garde-moi la dernière danse, «Испанские ночи» — Nuits d’Espagne, «24 тысячи поцелуев» — 24 000 baisers, хит Сан-Ремо 1961 года), но после развода с Люсьеном часть публики и СМИ отвернулась от нее. Не все готовы были одобрить, что женщина могла так быстро разорвать узы брака.  И прежде всего Люсьен Морисс, который почти полностью бойкотировал Далиду на «Европе 1». Он передавал только те ее песни, которые уже устарели или выставляли ее не в самом лучшем свете. Лишь после триумфального концерта в «Олимпии» в декабре 1961 года, где Люсьен Морисс первым встал и зааплодировал ей, Далиде удалось вернуть расположение публики. В начале 1962 года она исполняла популярные твисты «Купи мне музыкальный автомат» (Achète-moi un juke-box) и «Урок твиста» (La leçon de twist). Настоящим шлягером стала веселая и мелодичная, хотя и легкомысленная песенка «Маленький Гонсалес» (Le petit Gonzalès) (в оригинале, по-английски, ее пел Пэт Бун) Далида даже спела ее однажды дуэтом с Орландо. Нельзя не отметить красивейшую песню «Что стало с цветами?» (Que sont devenues les fleurs), которую публика встретила с большой симпатией. А в конце года Далиду ждал новый большой успех: «Самый долгий день» (Le jour le plus long), песня Пола Анки из одноименного фильма о французском десанте 1944 года.

В том же 1962 году Далида приобрела дом на Монмартре: почти историческое здание, где жил Луи-Фердинанд Селин, закончивший здесь свой роман «Путешествие к краю ночи». Это кажется печальным предзнаменованием: ведь и сама Далида окончит здесь свое путешествие ночью 2 мая 1987 года. К тому времени во Францию переехали Джузеппина, мать Далиды, кузина Рози Джильотти и Орландо. В 1965 году Рози станет ее секретаршей.

Она продолжала исполнять песни в стиле твист или рок-н-ролл, но ей было трудно соперничать с молодыми кумирами, большинство из которых, впрочем, сейчас давно забыты. Она не была уже на вершине хит-парада, хотя у нее оставался круг верных поклонников. Но она уже не находила такие шлягеры, как «Бамбино» или «Гондольер». Несмотря ни на что, Далида оставалась любимой певицей французов: Пиаф умерла в 1963 году, Мирей Матье еще не появилась, Глория Лассо покинула Францию.

В 1965 году она, можно сказать, отвоевала свои позиции, благодаря таким песням, как «Молчание» (Il Silenzio, или Bonsoir mon amour на французском), «Фламенко» (Le flamenco), «Семейный скандал» (Scandale dans la famille). В июне Далида выступала с концертом в Марокко. Она не знала, что израильские песни здесь запрещены, и спела «Hava naguila». На сцену вышел комиссар полиции и попросил ее остановиться, а в зале начались стычки между арабами и евреями. На другой день Далиду вызвали в полицейский участок. Эта история могла плохо кончиться, но у нее лишь конфисковали обратный билет и часть гонорара.

В 1966 году она выпустила несколько довольно слабых пластинок (настоящим хитом стала только песня «Bang bang», но в Италии – во Франции ее уже исполняла Шейла, и Далида не хотела бесполезной конкуренции). Кроме того, в конце года она спела шлягер Сонни и Шер «Маленький человек» (Petit homme), но здесь ей было трудно соперничать с авторами, тоже записавшими французскую версию. В начале 1967 года – еще одна песня Сонни и Шер: «Мама» (Mama), которую Далида с большим успехом исполняла в Италии и Франции.

Ей нужен был новый вызов, новая вершина, которую можно покорить. И в январе 1967 года Далида первый и единственный раз выступила на знаменитом фестивале Сан-Ремо. Песню, которую она представляла там – «Прощай, любовь, прощай» («Ciao amore ciao») – Далида до конца жизни будет петь с огромным волнением и горечью. Ее написал молодой певец и композитор Луиджи Тенко, известный тогда лишь узкому кругу интеллектуалов. Широкая публика знала его как автора мелодии из сериала «Мегре». Сан-Ремо был для  него шансом получить признание. Далида согласилась сопровождать Тенко на фестиваль (мало кто знал, что у них был роман). Песня «Прощай, любовь, прощай», слишком отличавшаяся от общего потока, была отвергнута жюри. Луиджи Тенко в отчаянии покончил с собой, узнав результаты голосования. Потрясенная Далида месяц спустя тоже совершила попытку самоубийства. Первый шаг к пропасти… Ее чудом удалось спасти. «Мадемуазель Бамбино умерла», как написала Жаклин Картье. Но это было рождение новой артистки.

После долгих месяцев выздоровления Далида вернулась, наконец, на телевидение (она спела с Шарлем Азнавуром дуэт «Когда любишь» (Quand on s’aime) на музыку Мишеля Леграна), и в студию звукозаписи, где все ждали ее с волнением и нетерпением. Эдди Барклай предусмотрел четыре дня для новой пластинки, но произошло невероятное: она записала все песни за один день… А ведь она боялась потерять голос. Песней, ознаменовавшей ее возвращение, стала баллада «Решетки моего дома» (Les grilles de ma maison), которую обессмертил Том Джонс (Green grass of hom»). Но шлягерами года были песни «Я вернулась за тобой» (Je reviens te chercher) Жильбера Беко и «Банда» (La banda). Заслуживает отдельного упоминания  «Далеко во времени» (Loin dans le temps) – ведь единственный раз за всю свою карьеру Далида сама написала слова. Это была песня Тенко «Lontano, lontano». Далида особенно любила ее; она настояла на том, чтобы исполнять ее в «Олимпии» в 1967 году.

В 1968 году она снялась в итальянском фильме «Я тебя люблю» (Io ti amo). Предполагалось, что это будет серьезная драматическая роль, но она решила, что ее снова использовали как певицу (в фильме звучало несколько ее песен). Далида сочла себя обманутой, и с тех пор долгое время не снималась в кино.

В 1969 году Далида познакомилась с Арно Дежарденом, мыслителем, режиссером и путешественником, чья философия отвечала ее внутренним поискам. Эта встреча довершила перемену, которую она предчувствовала, читая Юнга и Фрейда. Тот год был отмечен такими песнями, как «2005 год» (L’an 2005), «Два голубя» (Deux colombes), написанная композитором Джанни Эспозито по мотивам «Божественной комедии» Данте (это была любимая песня Арно Дежардена), «Клан сицилийцев» (Le clan des siciliens) на музыку Эннио Морриконе, «Цвета любви» (Les couleurs de l’amour), положившая начало плодотворному сотрудничеству с Микаэле, будущим автором «Джиджи Ламорозо» (Gigi Lamoroso). Но все большее место в ее жизни занимал внутренний поиск. Летом 1970 года Далида отправилась в Индию. Собиралась ли она отказаться от карьеры певицы? Во всяком случае, она глубоко переменилась, и это сказалась на ее репертуаре. Пример – песня «Поющие голоса» (Chanter les voix), которую она намеренно доверила Мишелю Сарду (а он не слишком часто писал для других). Для критиков пришло время покаяться в упреках за пустые тексты. Далида, разумеется, по-прежнему будет исполнять легкие и танцевальные песни, но теперь она постоянно искала глубокие, интроспективные произведения, путь и не писала их сама.

В конце 60-х годов Далида решила отказаться от сотрудничества с Барклаем, так как в последнее время он явно ею пренебрегал: отдавал другим артистам песни, которые она хотела записать сама, и ей приходилось исполнять их на других языках (как, например, «Последний вальс» (L’ultimo valzer), «О леди Мэри» (O lady Mary). Теперь ее продюсером стал ее младший брат Бруно, который взял себе в качестве псевдонима имя старшего брата Орландо. Он оставил успешную карьеру певца в 1966 году, чтобы заняться делами сестры. В то время вся «победная тройка», прославившая Далиду 13 лет назад, перестала ее поддерживать: Барклай отвернулся от нее, Люсьен Морисс покончил с собой в 1970 году, а Бруно Кокатрикс сомневался, способна ли еще Далида заполнить зал «Олимпии». Таким образом, в тот момент Далида находилась на перепутье, ей оставалось либо исчезнуть окончательно, либо начать карьеру снова. Вопрос был – когда? А ответом стала песня «Darla dirladada», величайший шлягер года – греческого происхождения, слова к которому написал Борис Бергман. Барклай пытался заявить о своих правах на эту пластинку: он уверял, что Орландо дал ему недостаточно времени, чтобы пересмотреть условия контракта. Впрочем, Далида и Барклай вскоре помирились; ни она, ни Орландо не держали на него зла.

В том же году Далида исполнила такие песни, как «Леди д‘Арбанвилль» (Lady d’Arbanville), которую Кэт Стивенс написал в честь актрисы Патти д‘Арбанвилль, «Они изменили мою песню» (Ils ont change ma chanson) — французская версия «Look what they’ve done to my song, ma» Мелани Сафки; «Для чего, для кого?» (Pour qui, pour quoi?) на музыку Франсиса Лэя, «Если бы можно было это изменить» (Si c’etait a refaire) — хит Сан-Ремо 1970 года («La prima cosa bella»).

В сентябре покончил с собой Люсьен Морисс, Далида была жестоко потрясена (тем более, что через год, почти в тот же день, она потеряет свою мать). После развода Дали и Люсьен оставались близкими друзьями. Именно благодаря ему ее немедленно отправили в специальный госпиталь после попытки самоубийства в 1967 году; возможно, он спас ей жизнь. Но долгая кома оставила серьезные осложнения, как, например, внезапные приступы глухоты и провалы в памяти (у нее появилась привычка записывать слова песен в блокнот). Публика никогда не осуждала ее за это. Как с юмором говорила сама Далида, зрителям казалось, что им разрешили присутствовать на репетиции. Но нет сомнений, что артистке, которая постоянно стремилась к совершенству, было невыносимо проявлять на публике свою слабость.

70-е годы

В 1971 году Далида спела знаковую для нее песню «Со временем» (Avec le temps) Лео Ферре. В конце ноября она решила вернуться на сцену «Олимпии», хотя Бруно Кокатрикс не верил в ее способность собрать двухтысячный зал. Тогда она сама сняла зал на три недели. Для этого концерта ей нужен был совершенно новый репертуар. Друзья из шоу-бизнеса пришли ей на помощь: Серж Лама написал для нее «Все женщины мира» (Toutes les femmes du monde), Микис Теодоракис предложил «Мой брат солнце» (Mon frere le soleil), Мишель Легран написал «Жизнь» (Une vie), а Паскаль Данель – песню «Мамочка» (Mamina). Одна из самых известных песен Далиды той эпохи – «Чтобы не жить в одиночестве» (Pour ne pas vivre seul), где поднималась тема гомосексуализма (а тогда она была еще под запретом). Тем самым Далида следовала за Шарлем Азнавуром и его «Как они говорят» (Comme ils disent). Гей-сообщество всегда будет ей признательно за это, и в 80-е годы сделает из нее икону. Эту песню написал для нее Паскаль Севран. Тот же Севран познакомил ее с графом де Сен-Жермен (Далида, зная о его истинном происхождении, позже попросит его отказаться от претензий на дворянство) Что думать об этом человеке, чье настоящее имя – Ришар Шамфре? «Поэт, мечтатель», скажут самые снисходительные… «Шарлатан, жулик», скажут другие. Может быть, Далида хотела отдохнуть от Фрейда и Юнга? Шамфре вел колонку в «Ici Paris» и «France dimanche», пока «Minute» не разоблачила его преступное прошлое: он читал книги по истории и алхимии, сидя в тюрьме, и теперь переиначивал их содержание в свою пользу! Целая пропасть отделяла этого фантазера от философа Арно Дежардена. Вскоре после встречи с Сен-Жерменом Далида записала один из величайших своих шлягеров: «Слова, слова» (Paroles, paroles). Эта песня, итальянская по происхождению, стала так популярна, что и сегодня выражение «paroles, paroles» используется в повседневной речи, имея в виду политиков, которые не держат своих обещаний. Ален Делон и Далида знали друг друга давно: оба они в 1954 году жили на улице Жан-Мермоз. Песню «Слова, слова» Делон часто слышал по радио, она ему нравилась, и он согласился записать дуэт. В результате французская версия полностью затмила итальянскую даже в самой Италии!

Следующим большим успехом Далиды стала песня «Я больна» (Je suis malade). Удивительно, но она, впоследствии культовая, не снискала одобрения публики в исполнении автора, Сержа Лама (по радио предпочитали передавать более пикантную «Маленькие женщины с Пигаль» (Les petites femmes de Pigalle) . Песня была как будто создана для Далиды — хотя бы из-за одной только фразы, так напоминающей ее собственное детство: «когда моя мать выходила по вечерам». После смерти отца Иоланда сильно привязалась к матери и приходила в полное отчаяние, когда та покидала ее, пусть даже ненадолго… Окружающие все же не советовали Далиде исполнять такую трагическую песню (но разве не было то же самое, когда ей пришло в голову спеть «Со временем»). Но успех был оглушительным, и ободренный Серж Лама написал для Далиды еще одну песню, «О Господи» (O Seigneur Dieu).

Другая великая песня 1973 года – «Ему только что исполнилось 18 лет» (Il venait d’avoir 18 ans). Интересно, что сначала Паскаль Севран предназначал ее вовсе не для Далиды, а для Жаклин Данно (талантливой, но малоизвестной певицы). В то же время он предлагал свои песни и Далиде… но все они не вызывали у нее энтузиазма. Тогда он сыграл ей «Ему только что исполнилось 18 лет», предупредив, что песня обещана другой певице, и к тому же не в ее обычном стиле. В 1973 году сюжет о зрелой женщине, которая влюбляется в молодого человека, был довольно смелым. Далида была буквально околдована. Она сумела убедить Севрана, что должна исполнять эту песню сама, и она стала не просто удачей, а бессмертным шлягером. Далида споет ее на нескольких языках, в том числе по-японски и по-английски.

В начале 1974 года был записан третий большой шлягер того времени – «Джиджи Ламорозо» (Gigi Lamoroso) на слова Микаэле. Предполагалось, что эта песня будет завершать концерты Далиды, заменив «Прощай, любовь, прощай» (и действительно, она была впервые исполнена в финале программы «Олимпии» 1974 года). Но она стала не просто хитом, а исключительным явлением в истории мюзик-холла: в записи песня длилась семь с половиной минут, а на сцене и дольше. Это был настоящий маленький спектакль.

1974 год стал великим для Далиды: она не только сохранила свое место в сердцах французов, но и побила все рекорды популярности за границей. Она была на первом месте в трех странах с песней «Ему только что исполнилось 18 лет», и в одиннадцати странах – с «Джиджи Ламорозо». Она продолжала жить с Сен-Жерменом, этим авантюристом, который умел нравиться женщинам. Он был художником, артистом в душе, и с трудом воспринимал реальную жизнь. Он без конца транжирил деньги. И все же Далида расцветала с ним… Сам Орландо говорил о нем: «Этот человек сделал мою сестру очень счастливой. Расцвет длился шесть лет». В феврале 1975 года они записали дуэт «И любовь… любовь» (Et de l’amour… de l’amour). Таким образом Шамфре хотел отплатить за «оскорбление», которое, как он считал, ему нанесли, когда Дали спела с Аленом Делоном. В тот момент их союз казался нерушимым: даже их имена на обложке пластинки были написаны одинаково крупно.

Главной удачей 1976 года стала песня «Я буду ждать» (J’attendrai) — в 1938 году она уже принесла успех Рине Кетти. Ведь в ту эпоху миллионы женщин ждали с войны своих женихов и мужей. Версия Далиды, исполненная в стиле «диско», шокировала Рину Кетти, она считала, что эту песню надо исполнять как молитву. Далида возражала, что была бы польщена, если бы кто-нибудь перепел ее старые шлягеры в современных ритмах… В том же году Далида воздала должное таким великим талантам, как Феликс Леклерк, Шарль Трене, Превер, Эдит Пиаф. Она выпустила пластинку «Поклон прошлому» (Coup de chapeau au passé). Чтобы переложить песни прошлых лет в ритме «диско», нужен был уникальный аранжировщик, и им стал Тони Ралло. Французские слова к вечной мелодии «Besame mucho», которую исполняли даже «Битлз», написали (дружба обязывает!) Паскаль Севран и Паскаль Ориа. У Леклерка Далида взяла «Маленькое счастье». Шарль Трене был представлен песнями «Море» (La mer) и «Что остается от нашей любви?» (Que reste-t-il de nos amours?). Тем не менее, Трене к Далиде приведут не эти два исполнения (хотя и успешные!), а ее участие в телепередаче «Игра истины» 1985 года. Тронутый искренностью и непосредственностью певицы, «Поющий безумец» решил, впервые за свою богатую карьеру, написать песню для кого-то другого. Это будет «Лицо любви» (Le visage de l’amour).

1977 год начался новой программой в «Олимпии» (Далида оставалась верной этому залу, хотя и не побила рекорд Беко, который выступал там 33 раза). Затем она отправилась на гастроли в Канаду, где чуть не стала жертвой ненормального, который попытался ее похитить. Хотя он и был явно опасен, его выпустили под залог уже на следующий день. В августе Дали пела в Ливане. Окружающие советовали ей записать песню из египетского фольклора, которая могла бы примирить Восток и Запад. Это будет знаменитая «Salma ya salama» (аранжировка блистательного Тони Ралло). Чтобы исполнять ее на сцене, Дали заказала роскошное платье, предмет антиквариата. Покоряя египетскую публику, она спела песню сначала по-арабски… Успех был таким, что песня была записана на четырех языках, а Дали стала настоящей посланницей мира и примирения народов.

Далида продолжала следовать моде. В 1978 году она исполнила «Поколение 78» (Generation 78), попурри из своих прошлых хитов. Юный актер подавал ей реплики. Скандальная пресса тут же высказала предположение, что это тайный сын певицы… Его звали Бруно Гиллен, он снимался в фильме «Отель на пляже» (Hotel de la plage). У него была прекрасная внешность, но вокальные данные ограничены, поэтому в записи использована фонограмма другого певца. Так, благодаря диско, молодежь открыла для себя кумира своих родителей!

В конце 1978 года Далида выступала в Нью-Йорке, в «Карнеги-Холле». Это был триумф! Боялись, что не все места будут распроданы – напротив, они продавались за двойную цену на черном рынке! Для этого случая она исполнила свою версию «Ламбет-уок» (Lambeth Walk), старого американского шлягера из мюзикла «Me and my girl», имевшего в 1938 году большой успех во Франции.

В 1979 году Далида спела «Нужно танцевать регги» (Il faut danser reggae). Стиль регги, родом c Ямайки, завоевал уже Англию и США, и начал проникать во Францию (однако, по-настоящему он приживется тут только после смерти Боба Марли). Шлягер Далиды был рассчитан прежде всего на итальянскую публику, это была песня из репертуара Доменико Модуньо и Тото Кутуньо.

80-е годы

В январе 1980 года по всему Парижу висели афиши, приглашавшие на шоу Далиды во Дворце Спорта. На этих афишах Далида была изображена верхом на стуле, в цилиндре и пиджаке. Одновременно утонченный и вызывающий образ. Поклонники были в восторге… Более 75 тысяч зрителей посетили шоу. Это был действительно грандиозный спектакль! Исполняя песню «Я – это все женщины» (Je suis toutes les femmes), она отражалась бесчисленное множество раз в зеркалах. Намек на «разделение властей» между Далидой и Иоландой, которое она подчеркнет через два года в песне «Вместе» (Ensemble)?

Дали пела и танцевала, как никогда. Но еще на репетициях она заметила, что когда танцоры поднимают ее вверх в песне «Money money», ее голос начинает дрожать. Для этого номера – и только для этого – она использовала фонограмму. Некоторые профессионалы обратили на это внимание; в том числе Николетта, которая выразила возмущение в прессе. Орландо не без юмора ответил на это, что «Лучше бы Николетта пела вживую, а говорила под фонограмму!» Тем не менее, очень скоро две певицы примирились. Несколько месяцев спустя Далида исполнила на телевидении «Жизнь в розовом свете» (La vie en rose) с Хулио Иглесиасом. Песня «В моей манере» (A ma manière) была сначала написана для Жинетт Рено. Для Далиды текст был немного изменен (а именно, появилось упоминание о ее попытке самоубийства).

Чтобы отпраздновать двадцатипятилетие своей карьеры, в 1981 году Далида вернулась в «Олимпию», теперь исторический, легендарный зал. Она спела там «Комедия окончена» (Finie, la comedie) (песню группы La Bionda), «Дождь идет в Брюсселе» (Il pleut sur Bruxelles) (посвящение покойному Жаку Брелю), «Женщина в сорок лет» (Une femme a 40 ans). Тема возраста особенно мучила ее. Она утверждала когда-то: «В 35 лет женщина молода, а певица стара», и вот скоро ей должно исполниться пятьдесят… Далида, которая получила награду из рук генерала де Голля, ужинала с Жоржем Помпиду и пела для Жискара, в 1974 году согласилась выступить для Франсуа Миттерана. Тогда казалось, что это происшествие не будет иметь последствий, но через семь лет оно обернулось большими неприятностями. Между певицей и будущим президентом завязалась дружба, а в 1981 году его прозвали «Мими Ламорозо». Далида, сама того не желая, оказалась в ловушке. Когда появилась фотография, где она держала розу в руке, на нее повесили ярлык социалистки. Однако она никогда не принадлежала к какой-либо партии. 10 мая Миттеран стал Президентом Республики. Хотя Далида по-настоящему не участвовала в кампании, ее слава сыграла свою роль. Журнал «Figaro» писал, что «Далида повлияла на сомневающихся». Около двух лет образ певицы будет ассоциироваться с партией социалистов, настолько, что о ней говорили больше, чем о мадам Миттеран! На нее повесили ярлык куртизанки. В этой обстановке предложений о концертах – как ни странно — стало меньше. Борясь с враждебностью «правой» прессы, Далида нашла выход: в течение года она выступала только за рубежом.

Новую вспышку критики вызвала «Песня чемпионата мира» (La chanson du Mundial), за которую, по мнению некоторых, Далиде следовало присудить «красную карточку». Им казалось, что песня имеет отношение скорее к торговле, чем к искусству. Полтора года после этого, впервые за свою карьеру, Далида не записывала новых песен. Лишь в 1983 году снова появилась ее пластинка. Песня «Умереть на сцене» (Mourir sur scene) отражала мировоззрение артиста в целом, ведь любой артист хотел бы опустить занавес, как Мольер или Луи Жуве, после последнего вызова. «Женщина» (Femme) была французской версией песни «Smile» из «Новых времен» Чарли Чаплина.

20 июля 1983 года совершил самоубийство Ришар Шамфре, в нищете, преследуемый налоговой полицией. Со своей новой спутницей он заперся в автомобиле и задохнулся выхлопным газом. Это известие шокировало Далиду, ведь теперь уже трое мужчин ее жизни покончили с собой…

В начале 1984 года, после окончания съемок шоу «Идеальная Далида», она мрачно предсказала: «Это будет мое завещание», но тогда это не приняли всерьез. Между тем она чувствовала, что ее силы убывают, что зрение слабеет. Все чаще она появлялась в черных очках. Она стала меньше выступать; это стало поводом для таблоидов обвинить ее в чрезмерной требовательности к гонорарам (Далида стала «певицей для богатых»?) На самом же деле ей нездоровилось, физически и морально…

Шлягером года стала песня «Солнце» (Soleil), которую написал Жильбер Синуэ (сегодня очень известный автор), а также «Kalimba de luna» из репертуара Boney M. Что касается песни «Чтобы сказать: я люблю тебя» (Pour te dire je t’aime), то во Франции ее затмила оригинальная версия Стиви Уандера (I’ve just called to say I love you).

В апреле 1985 года Далида легла на операцию, которую считала своим последним шансом. Вот уже много месяцев она не показывалась на телевидении, боясь, что зрение подведет ее перед миллионами зрителей. В конце апреля врачи посчитали операцию успешной, но после дополнительного исследования признали неудачу. Тогда они предложили оперировать здоровый глаз, который мог бы «направлять» больной. Далида согласилась. Эта, пятая в ее жизни операция прошла хорошо, Далида снова воспаряла духом.

В 1986 году вышел ее последний диск, «Лицо любви» (Le visage de l’amour). Название альбому дала песня Шарля Терне, написанная специально для Далиды. «Мужчины моей жизни» (Les homes de ma vie) и «Потому что я больше не люблю тебя» (Parce que je ne t’aime plus) принадлежали Барбеливьену. Этот диск не имел того успеха, который заслуживал, частично потому, что Дали не занималась его рекламой – она была поглощена съемками фильма «Шестой день». Еще в 1985 году известный египетский режиссер Юсеф Шахин раскрыл свои планы: он готовится снимать фильм по роману Андре Шедид, с Далидой в главной роли. Она сама узнала эту новость из газет! И вот теперь три месяца продолжались съемки, задержавшие ее в Египте. Ей пришлось заново выучить арабский. Если бы Далида осталась жива, отказалась бы она от карьеры певицы, чтобы посвятить себя кино? Да и разве не была она уже актрисой на сцене, когда исполняла такие песни, как «Со временем» или «Я больна»? Премьера прошла с триумфом, но, как ни парадоксально, фильм мало демонстрировался в залах. Далида так и не узнала настоящего народного успеха в кино. Но фильм «Шестой день» поражает. Здесь Далида не Далида. И это все, чего можно требовать от актрисы. Она появляется без макияжа, в образе старой женщины, пожертвовав своей роскошной шевелюрой… Можно сказать, что «Иоланда совершенно «уничтожила Далиду».

После стольких лет смеси счастья и горя Далида, казалось, была убеждена, что в ее возрасте несчастье все больше будет брать верх. Без ребенка, уверенная, что уже слишком поздно встретить мужчину своей жизни, она проводила последние недели в состоянии, которое никогда не было ей свойственно. Она курила сигарету за сигаретой, страдала от бессонницы, просыпаясь лишь около 17 часов. До сих пор каждый раз поддержка и любовь публики убеждали ее вернуться на сцену; к той публике, о которой она сказала: «Семья для меня – это публика. Публика – мой муж». Но на этот раз волшебство не сработало. Каждый день она все больше склонялась к решению, которое уже приняла в 1967 году. В ночь со 2 на 3 мая 1987 года Далида сама написала слово «конец» в романе своей жизни. Однако, это не было последней страницей. Весь мир отдает должное той, чье физическое отсутствие мы будем оплакивать вечно, но чье творчество продолжает жить…

Источники:

L`argus Dalida. Discographie mondiale et cotations (Справочно-информационное издание Далида. Мировая дискография и стоимость) Daniel Lesueur. Editions Alternatives 2004

Dalida Eternelle (Le temps d`aimer) (Вечная Далида/ Время любить) Fabien Lecoeuvre. City, Grainville (Eure)

Перевод Ирины Лиминг