livre-desjardins

По книге «Арно Дежарден или авантюра мудрости» Жиля Фарсе («Arnaud Desjatdins ou L`aventure de la sagesse», Gilles Farcet), Editions La Table Ronde.

Целая глава этой книги посвящена Далиде. Те, кто не знали Далиду, или скорее не чувствовали ее, могли быть удивлены, что ее имя фигурирует в книге, настолько далекой от мира шоу-бизнеса.

Иоланда и Арно пережили приключение, которое переходит границы простой влюбленной страсти. Одна песня прекрасно передает смысл этой истории: «Avant de te connaitre» (До того, как узнать тебя).

И если они скрыли эту историю от прессы и от публики, то только из уважения к семье Арно, ради его детей. В апреле 1990 года Арно решил приподнять занавес и поведать об этой огромной любви, чтобы показать, какой исключительной женщиной была Далида, которая могла петь «Зум зум» или «Со временем», которая мгновенно могла перейти от смеха к слезам, которая читала Тьейарда де Шардена или Фрейда. И это все Далида!

(Исабель Пелисье)

dedie_15

Впервые глава из этой книги была напечатана в журнале о Далиде Dedie a toi (Посвящено тебе) № 15 (1990 год). Перевод Ирины.

Листая небольшую книжку, опубликованную в 1976 году и посвященную певице Далиде – сочинение, подобное всем, какие печатаются сегодня о знаменитостях – можно встретить несколько неожиданных строк, полных сдержанности. Как будто среди всей этой суматохи, когда любовь, печаль и успех выставляются напоказ ради нужд журналистики, автор и звезда сохранили для себя островок тишины; как будто одна лишь стыдливость могла предупредить о роли, которую в этой драме сыграл герой, непохожий на других, прохожий, знавший цену погубленным вещам. «Мужчина вошел на цыпочках, он уйдет точно так же, но оставит свой след в душе воскресшей Далиды».

(Паскаль Севран, «Далида, слава и слезы», изд-во Guy Authier, стр. 141-142)

Этого мужчину звали Арно Дежарден.

Новость настигла меня, как и всю Францию, за несколько недель до того, как я написал эти строки. Певица Далида покончила с собой. Я ощутил тогда печаль романиста, один из самых привлекательных героев которого сыграл дурную шутку. (…) За образом звезды, чьи шлягеры не слишком меня привлекали, Арно позволил мне разглядеть личность, влюбленную в абсолют, женщину по имени Иоланда. Я слышу насмешки всех остряков, которые не хотят ничего слышать об этой личности и не признают за Далидой право на глубину. Но что они знают об истинных стремлениях тех, кто рифмует «amour» и «toujours»? Той, чье благородное лицо кажется подобным ликам мудрецов — памяти Иоланды, жертвы Далиды, я хотел бы посвятить эти страницы.

Весьма сдержанная по отношению к сюжету о «мужчине на цыпочках», пресса заговорила о трагической судьбе спутников Далиды. Трое мужчин любили ее, и все покончили с собой, как пришлось поступить в печальную весну и ей самой. Но был и четвертый, безумная судьба которого заставила его совершить самоубийство другого рода и закончилась смертью – смертью старого человека, разрывающегося между существованием и обладанием, между требованиями обиженного ребенка и мудростью рассудительного взрослого. Моя книга – рассказ об этом медленном угасании, которое было в то же время рождением. Смерть Иоланды – другая история, история печальная, которую я не берусь рассказать, не обладая ключами к ней.

Итак, в память женщины, чьи черты были полны надежды, которую, может быть, она снова обрела на другом берегу…

Однажды вечером в 1969 году, когда месье Арно Дежарден, блестящий конферансье, удостаивает своим присутствием ассоциацию «Человек и знание», некая знаменитость прячется среди публики.

В конце своего доклада автор «Дороги мудрости» с живым удовольствием посвящает свои произведения, (..) когда внезапно появляется поклонница, достойная его. Это не кто иная как Далида, которая своим певучим голосом говорит ему об искреннем интересе к «Дороге мудрости» и просит подписать дюжину экземпляров, которые она непременно раздаст своим знакомым.

ГОВОРИЛИ ЛИ ЕЙ КОГДА-НИБУДЬ ТАК О ЛЮБВИ – ЕЙ, КОТОРАЯ НЕУСТАННО ПЕЛА О НЕЙ? ВОЗМОЖНО ЛИ, ЧТО ОДНАЖДЫ ЕЕ ПОЛЮБЯТ ИМЕННО ТАК?

Далида, в любом случае, не собирается останавливаться и хочет узнать того Дежардена, за чьими публикациями она страстно следила. Общий друг берется соединить их – актер и певец Джанни Эспозито. Это он будет посредником, он однажды вечером приходит на Монмартр, где обитает его новая соперница. Как свидетельствует мудрость, хозяйка дома оказывается простой и искренней. Она отпустила двух своих слуг и сама готовит для своих гостей, ухаживает за ними с удовольствием, отдавшись радости делить досуг, отправиться с ними на неизведанные берега. На следующий день Дежарден получит очень пылкие слова от Далиды, очарованной этим первым контактом.

Певица, исполнившая «Бамбино», испытывает самый искренний интерес ко всему, что касается духовной жизни. Занавес опущен, и богиня пускается на поиски того, что она могла бы обожать с достоинством. По отношению к этой юной девушке, приехавшей из далекого Египта, чтобы покорить Париж, жизнь была одновременно и щедрой, и жестокой. В тридцать шесть лет Далида знает упоение и недолговечность криков «браво», вкус богатства и зависть, которую оно вызывает; она знает лесть, всегда готовую превратиться в ненависть, знает бессилие, которое чувствуешь утром, отдавшись накануне взволнован-ному залу. Она знает горечь разбившихся любовных романов, она знает отчаяние. В 1967 году ее вселенная рухнула под небом Италии (…) Начиная с этой ночи, она будет пытаться найти нечто большее, чем просто дневной свет. В той жизни, которую Далида хотела покинуть, она впредь постарается открыть смысл и глубину. (…) Право философствовать, погружаться в так называемые серьезные материи охотно предоставляют Барбаре или Греко, но отказывают в нем той, что поет простые песни. (…) Преодолевая сарказм тех же самых, кто снова покажет себя и немедленно будет взволнован, когда она снова сделает грандиозный прыжок в воду, чтобы больше не всплыть на поверхность. Иоланда отчасти отказывается от Далиды и высокого пути. Нет сомнений, что в этом красивом малоизвестном мужчине, который для полутора миллионов телезрителей воплощает послание тибетцев, она видела средство удовлетворить две свои потребности, духовную и эмоциональную. Арно, со своей стороны, вовсе не остается бесчувственным к искренности этой женщины, столь же ранимой, сколь знаменитой.

(…) Проходит несколько недель, пока Арно сомневается, испытывает себя, констатирует свое влечение к прекрасной даме, и ходит вокруг да около. Наступает момент высказаться без обиняков. С лаконичностью, присущей ему, он обращается к своей госпоже: «Послушайте, я должен сказать вам правду. Я не могу оставить вас в заблуждении, будто я здесь только затем, чтобы ответить на ваши вопросы. Меня влечет к вам эмоционально и физически.»

(…) Этот майский вечер означал начало связи, которую оба ее участника проживали с исключительной силой.

(…) Певица, которую некоторые считают глупой и вульгарной, обладает глубиной, и ее горячее сердце за криками «браво» ищет другое дыхание. Двумя с половиной годами позже, когда ветры желания больше не будут завывать в нем, путешественник, внезапно дошедший до конца своего безумного пути, спросит гуру: «Свамийи, неужели я слепой? Разве она не была просто звездой?» Свамийи Праджнанпад (этого человека Далида будет вспоминать всю свою жизнь — прим. Helene) не из тех, кто высказывает поспешные суждения. Малейшим своим словам он придает бесподобную ясность и точность. О Далиде, слава которой ничего для него не значила и которую он трижды принимал в своем ашраме, мудрец не побоится сказать: «She is intelligent, noble and straightforward» — «умна, благородна и прямодушна». Вот та, из-за кого будет трепетать Арно Дежарден – дама с собранными назад волосами, в чьем взгляде угадывается жажда достоинства, а также, несомненно, живое благородство (вы найдете на этих страницах фото, сделанное А. Дежарденом).

arndd

Если невозможно объяснить механизмы любви в ее своей самой чистой форме, зато можно объяснить механизмы влюбленной притягательности. Помимо непреодолимого влечения к Иоланде, Арно, очевидно, считает, что у него есть миссия по отношению к Далиде. Неужели он не мог бы спасти эту хрупкую знаменитость, вырвать ее из жизни, где она теряла свое существо? Кроме того, оба хотели бы использовать общую славу и известность, чтобы показать перед большой публикой те истины, которыми они дышат (…) Может быть, у них есть теперь власть заставить среднего француза почувствовать измерение, до сих пор неизвестное ему? Не произошла ли их встреча по воле Бога? Иоланда удваивает свое усердие и даже присоединяет к нему нетерпение неофитки.

ОСТЕРЕГАЙСЯ! ДОРОГА УЗКА, А ПУТЬ ТРУДЕН. ВСТУПИТЬ НА НЕГО — ЗНАЧИТ ПОЙТИ ПО ЛЕЗВИЮ БРИТВЫ. ТАКОВО ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ МУДРЕЦОВ.

(Ката Упанишад)

(…) Помимо этой веры в общую судьбу и дело, которое нужно совершить вместе, Дежарден, как и любой мужчина на его месте, очарован богатой и красивой женщиной, ко-торой удается все, кроме личной жизни. Спутник Далиды, он теперь приобщен к этому сильному, напряженному существованию, перед которым, кажется, отступают все обычные ограничения.

(…) Дом на Монмартре ничем не напоминает современное строение, он скорее вызывает в памяти уютное спокойствие красивого провинциального жилища. Тяжелые бархатные шторы и старинная мебель возвращают его в тишину детства, проведенного в Ниме.

Кроме того, Далида, как ни удивительно это может показаться, выполняет для него роль отца. В этой женщине, которая зарабатывает деньги, отдает приказы, вызывает уважение и привлекает взгляды повсюду на своем пути, ребенок, наконец, отыскал фигуру отца, о котором мечтал.

(…) Однажды увидев эти истины, Арно будет стараться сделаться мужчиной для той, что идет рядом с ним. Куда же ведут его мечты о высшей мудрости, если он не в силах даже справиться с ролью надежного спутника? (…) Решив развестись, он не потерпел бы уже, чтобы кто-либо, будь то даже его гуру, осмелился бы не одобрить его планы.

НО ЧТО МЫ ЗНАЕМ О БЕССОЗНАТЕЛЬНЫХ ИСТОКАХ ОЧАРОВАНИЯ?

(…) Хотя он устал и решил не принимать больше новых учеников, Свамийи Праджнанпад согласится принять Иоланду, которой он посвятит около двадцати бесед и столько же обманов. Впервые оказавшись в присутствии гуру, молодая женщина сразу подчинилась его резким вопросам: «So you love Arnaud», говорит он ей вместо приветствия – «Так вы любите Арно»; «Do you know that Arnaud is a child?» — «Вы знаете, что Арно – ребенок?» Этим можно было шокировать неподготовленного человека. Но она уже открыла для себя определенные истины. (…) Она тоже дает Свамийи очень взвешенный ответ: «Я это знаю, но важно то, что и он знает тоже». За те три раза, что она пробудет в Шанне, в очень суровых условиях, певица забудет свои звездные капризы и со всей серьезностью посвятит себя предложенному пути. Нескольким индийцам она оставит о себе воспоминание как о человеке искреннем, благородном и во всех отношениях достойном уважения.

ТО, ЧТО В ГЛАЗАХ ЛЮДЕЙ – БЕЗУМИЕ, В ГЛАЗАХ БОГА – МУДРОСТЬ.

Заранее предвидя неизбежный разрыв и не желая, чтобы Арно считал себя ответственным за него, гуру постарается вернуть цельность женщине, разрывающейся на части помимо своей воли.

(…) Но сила мудрецов не безгранична. Если они могут указать нам путь, мы сами должны пройти его в одиночестве, подобно бегуну на дальней дистанции.

(…) Вопреки обоюдному влечению и взаимодополняемым чертам характера, Арно и Иоланда не из тех, кто может состариться вместе. Ведь если Дежарден обожает женщину с собранными назад волосами, он должен точно так же жить рядом с Далидой, чьи взыскания часто оказываются несовместимыми с его собственными. Свамийи распознал истину сразу; каким бы ни был духовный пыл Иоланды, Далида не стала бы сейчас хранить молчание. Песня – это ее жизнь, хорошо это или плохо, и нельзя отказывать ей в существовании. В беспокойном кругу знаменитостей она, безусловно, ведет собственный образ жизни. В отличие от большинства своих собратьев, ее мысли не вращаются исключительно вокруг «профессии». Она вполне может провести вечер, не поддерживая бесконечные разговоры об интригах шоу-бизнеса и состоянии своей карьеры – немыслимый подвиг для некоторых «кумиров», ограниченных лишь своей ролью. (…) Она любит оставаться дома, где принимает не артистов, а психологов, интеллектуалов. Она по-прежнему глубоко привязана к своему клану; ее мать, ее братья, ее кузина значат для нее все. Хотя она много работает, дает по крайней мере один концерт в неделю, сама выбирает свои песни и обладает самой высокой профессиональной добросовестностью, она не хочет, чтобы ее полностью отождествляли с Далидой. Ее благородство, ее сердечность хорошо известны ее близким. Но профессия все-таки связывает ее. Наперекор всем она хранит в себе, как и Арно, свою жажду абсолюта. Нельзя так легко отказаться от глубины своей натуры, и эти двое с противоречивыми судьбами быстро почувствовали разлад между требованиями собственных голосов и взысканием своего союза. Процедура развода начинается, и Далида испытывает страх; имеет ли она право окончательно разбить брак, и к тому же лишить двоих детей жизни с отцом и матерью? Может ли она действительно принять предложение своего спутника, согласиться стать «мадам Дежарден»? (…) Так она понимает, что разрывается между жизнью женщины и судьбой звезды.

(…) Итак, если певица не чувствует себя в состоянии ограничиться званием «мадам Дежарден», не обречен ли автор «Дороги мудрости» точно так же стать «месье Далида»? И снова вопрос: не считает ли он, что предаст себя, сделавшись всего лишь спутником знаменитости? Они оба уже находятся на вершине своих отношений.

(…) Некоторые супруги заботятся о том, чтобы предаваться внебрачным удовольствиям со всей возможной сдержанностью. Но любовники звезд не могут претендовать на спокойствие. Вытянув счастливый билет, получив кулисы мюзик-холла, красивый дом на Монмартре и близость незаурядной женщины, Арно в то же время подвергается любопытству, без которого прекрасно обошелся бы – любопытству журналистов, жадно выставляющих напоказ личную жизнь звезд на первых страницах характерных газет. От благословения мудрецов доктор ашрама без промедления переходит к благословению папарацци, для которых он и Далида представляют собой дичь на выбор.

(…) Эти бурные романы являются, кроме того, источником скандалов и грусти для разных членов ее семьи и ближайшего окружения. С другой стороны, несмотря на увлечение, сближающее их, Арно Дежарден и Иоланда, более известная как Далида, ведут слишком различную жизнь. (…) Их связь не имеет будущего, и ее продолжение привело бы лишь к ненужным терзаниям. И Арно, в согласии со Свамийи, принимает решение разорвать ее, что бы ни случилось.

Суровая судьба распорядилась так, что по возвращении в Париж ему пришлось объявить это решение Иоланде на следующий день после внезапной кончины ее матери. От горя, едва оправившись от шока, который вызвало это событие, она будет не в состоянии полностью уяснить себе мотивы своего бывшего спутника и известие об этой другой смерти, произошедшей внутри него. Разлука будет для нее сначала жестоким ударом, и у Арно появится повод заключить, что вновь обретенная внутренняя свобода нисколько не избавляет от необходимости причинять страдания своему ближнему. Рана, впрочем, быстро заживет, и двое бывших влюбленных перейдут к мирным и дружеским отношениям.

Предвидя неизбежный разрыв и понимая, насколько госпожа Арно, невзирая на ее искренность, все еще привержена своей роли звезды, Свамийи ловко старался возродить ее в этом качестве. (…) Гуру сейчас рассчитывал вначале примирить, по крайней мере, Иоланду с Далидой – так, чтобы эта последняя в любом случае доминировала. Полностью понимая неспособность певицы сразу вложить все свои силы в продолжение собственного существования, Свамийи не был менее категоричен относительно того, что касается благородства ее натуры и глубокой подлинности ее склонностей к духовной жизни. Маленький огонек, по его мнению, никогда не погаснет в ней, и возможно, ей дано будет, когда придет пора и шлягеры окончательно перейдут в разряд воспоминаний, снова обратиться к основной части своей натуры. Именно на эту возможность долго надеялся Арно, вплоть до того дня в мае 1987 года. Далида не оставила себе времени стареть, она не могла оставить Иоланде шанс появиться вновь. Но давайте еще раз воздержимся от слишком поспешных выводов, ведь мы ничего не знаем о ее последних мыслях. Арно занимался тем, что руководил несколькими редкими учениками, чьи мотивы были действительно обоснованы, и находил некоторое утешение от горечи мира в своем ашраме в Оверни или в Провансе, Далида вечно уносилась в круговороте спектаклей, их встречи с годами делались все реже, но связь сохранялась.

В декабре 1986 года, когда эта книга редактировалась, Арно частично открыл мне свое намерение самому отправиться на поиски своей бывшей подруги, чтобы прочитать ей перед публикацией те страницы, которые имели к ней отношение. И если бы моя рукопись была завершена раньше, она оказалась бы лицом к лицу с этим взглядом из прошлого; она никогда не притворялась, что забыла его. Признаюсь, иногда я позволяю себе помечтать о возможных последствиях этой встречи, которая не должна была состояться. Сегодня, прислушавшись к глубине существования, Арно, возможно, был бы в состоянии прийти ей на помощь… Но в любом случае, это всего лишь пустые предположения. Из четырех мужчин, которые считались ее спутниками, Дежарден сегодня единственный остается в живых, все остальные покончили с собой. Но ему довелось умереть по-другому, самой прекрасной смертью. «Тот или то, что осталось», однако, ничуть не отрекается от этой авантюры и хранит в своем сердце воспоминание о женщине с собранными назад волосами.